Кто такие полицаи в годы войны

Полицаи в годы Великой Отечественной войны — одна из самых болезненных тем. Кто они были: палачи, прислужники нацистов или люди, оказавшиеся в ловушке обстоятельств?

Предатели или жертвы обстоятельств? Кто такие были полицаи

Термин «полицаи» в контексте Великой Отечественной войны вошёл в лексикон миллионов как синоним предательства. Однако для исторической объективности важно понимать, кто именно скрывался за этим словом и как складывался их путь.

Полицаи — это сотрудники вспомогательной полиции, действовавшие на оккупированных немецкими войсками территориях СССР. Они формировались из местного населения и подчинялись немецкой администрации, выполняя полицейские функции: охрана порядка, патрулирование, борьба с партизанами, а нередко — участие в карательных операциях и расстрелах.

Появление полицаев началось практически сразу после оккупации советских территорий в 1941 году. Немцы не имели достаточного количества людских ресурсов для поддержания порядка в тылу и искали помощников среди местных. В условиях краха советской власти и хаоса войны это оказалось несложно: находились те, кто шёл служить новому режиму.

Состав этих формирований был неоднородным. Были бывшие милиционеры, красноармейцы, попавшие в плен и согласившиеся сотрудничать, уголовники, националисты, антисоветски настроенные граждане, а иногда — просто обыватели, искавшие выживания в условиях разрухи. Полицаи не всегда носили официальную форму, но, как правило, были вооружены и подчинялись немецкому командованию.

Немцы официально именовали такие формирования как Hilfspolizei, то есть «вспомогательная полиция». В разных регионах могли использоваться и другие наименования: «местная стража», «самоохрана», но народное название — «полицаи» — закрепилось как универсальное и пренебрежительное.

Следует также различать полицаев от других коллаборационистских формирований: например, Русской освободительной армии (РОА) Власова или националистических отрядов на Украине и в Прибалтике. Хотя нередко между ними существовали пересечения, особенно в поздние годы войны.

Важно понимать: не каждый, кто оказался в полицейской форме в годы войны, был изначально «палачом». Однако статистика свидетельствует, что значительная часть полицаев активно участвовала в расправах, карательных рейдах, уничтожении евреев и партизан, что стало основой их проклятой послевоенной репутации.

Как создавались полицейские формирования при немцах

После начала Великой Отечественной войны и стремительного наступления Вермахта на территорию СССР немецкое командование оказалось перед серьёзной проблемой: как контролировать обширные оккупированные земли, не отвлекая основные военные силы от фронта. Решение нашли быстро — использовать местное население для создания вспомогательной полиции. Так родился институт полицаев, ставший одной из самых мрачных страниц оккупационного режима.

Вербовка и формирование

Создание полицейских формирований начиналось с указания немецких комендатур. На местах раздавались приказы: создать местную администрацию, а при ней — орган правопорядка. Внутренней структуры у таких отрядов сначала почти не было: это были стихийные формирования из местных мужчин — бывших милиционеров, чиновников, пленных, крестьян, нередко даже уголовников. Основным критерием была лояльность к немецкой власти и готовность служить.

Вербовка шла как добровольно, так и под давлением. В ряде случаев использовался шантаж: угроза расправы с семьями, обещания продовольствия, денег или освобождения из лагеря для военнопленных. Особое внимание уделялось бывшим сотрудникам НКВД и милиции — у них был опыт «работы с населением», они знали местную обстановку.

Структура и подчинение

Вспомогательная полиция делилась на несколько типов:

• Городская (общая) полиция, занимавшаяся поддержанием порядка.
• Сельская полиция, действовавшая в деревнях и малых населённых пунктах.
• Шуцманшафт-батальоны (Schutzmannschaft), то есть охранные батальоны, участвовавшие в охране объектов и карательных операциях.
• Еврейская полиция — создавалась в гетто из местного еврейского населения и подчинялась немецкой администрации. Важнейший инструмент террора внутри еврейских общин.

Немецкое командование поощряло создание таких формирований — это снижало затраты ресурсов, позволяло держать население под контролем и использовать полицаев как щит от партизанской угрозы.

Отличия по регионам

Ситуация в разных регионах СССР различалась. В Белоруссии, Украине, Прибалтике вспомогательные формирования достигали большой численности. Там, где националистические или антисоветские настроения были сильнее, полицаи активно вовлекались в борьбу с партизанами, евреями и коммунистами.

На территории РСФСР такие формирования тоже существовали, но в меньших масштабах и часто были хуже организованы. В северо-западных и центральных областях — например, в Псковской или Брянской — также возникали «местные полиции», особенно в период активной борьбы с партизанами.

Обмундирование и вооружение

Полицаи получали форму, зачастую отличную от немецкой. Это могла быть как старая советская форма, так и гражданская одежда с нарукавными повязками или значками. Вооружались они винтовками, автоматами и пистолетами, как правило — трофейного происхождения. Многие носили нагайки и палки, использовавшиеся для устрашения мирного населения.

Немецкие власти формировали полицаев не как союзников, а как инструмент: дешёвый, подручный и заменяемый. И именно поэтому судьба этих людей зачастую была трагичной — их использовали в самых грязных операциях, а потом легко сдавали на расправу истории.

Чем занимались полицаи: от охраны до карательных операций

Если вначале полицаи воспринимались как вспомогательные силы, выполнявшие сугубо полицейские функции — охрану, патрулирование, сбор налогов и сопровождение грузов, — то уже в первые месяцы оккупации они стали незаменимыми исполнителями самых мрачных задач нацистского режима. С каждым месяцем их роль в репрессиях, карательных акциях и массовых убийствах только усиливалась.

Охрана и контроль

Первые обязанности полицаев были относительно «нейтральными»: они обеспечивали охрану железных дорог, мостов, складов, административных зданий и других объектов, важных для немецкой военной логистики. Они также патрулировали улицы, ловили дезертиров, следили за соблюдением немецких приказов населением — например, о комендантском часе, выдаче продуктов, работе на нужды вермахта.

Особую роль они играли в сопровождении колонн остарбайтеров — людей, которых отправляли на принудительные работы в Германию. Полицаи обеспечивали сбор и охрану таких «контингентов», нередко прибегая к насилию.

Борьба с партизанами

Одним из главных направлений работы полицаев стала борьба с партизанским движением, особенно на территории Белоруссии, Украины и западных областей России. Немцы не доверяли местному населению и видели в нём потенциальных союзников партизан. Именно полицаи, знавшие местность, людей и обычаи, становились главной опорой в антипартизанских операциях.

Они выявляли пособников партизан, занимались слежкой, устраивали засады, охотились за разведчиками и передатчиками. Но нередко эта «борьба» превращалась в массовые расправы: сжигались деревни, уничтожались семьи подозреваемых, устраивались публичные казни.

Участие в расстрелах и геноциде

Самая тёмная страница в истории полицаев — участие в массовых расстрелах мирного населения, прежде всего евреев. Немцы часто поручали именно полицаям собирать людей, охранять периметр, гнать жертв к месту казни, а иногда и самостоятельно стрелять.

Многие историки подчёркивают, что в ряде случаев расстрелы были почти полностью осуществлены силами местной полиции, а немецкие офицеры лишь наблюдали. Особенно активно это происходило в Украине и Прибалтике. В Беларуси полицаи сопровождали уничтожение гетто, участвовали в погромах и преследованиях.

Помимо евреев, их жертвами становились коммунисты, советские активисты, учителя, партизаны и их семьи. Часто полицаи сами проявляли инициативу, желая выслужиться перед немцами или решить личные счёты.

Издевательства, пытки и мародёрство

Рядовые полицаи нередко воспринимали свою власть как право на вседозволенность. Были зафиксированы многочисленные случаи изнасилований, грабежей, мародёрства и издевательств над пленными. Некоторые деревни знали своих полицаев поимённо и запомнили их зверства на десятилетия вперёд.

Немецкие власти зачастую закрывали на это глаза — главное, чтобы приказы выполнялись. Таким образом, полицаи становились не только инструментом террора, но и источником хаоса и страха на местах.

Почему люди шли в полицаи: страх, выгода или ненависть?

Оценивать мотивы тех, кто пошёл служить в полицаи, — одна из самых сложных задач для историка. Это нельзя свести к простой формуле «предатель — враг народа». Война создавала крайние условия, в которых человеческая мораль деформировалась. Одни шли за выгоду, другие — из страха, третьи — по идейным соображениям. Все они стали частью кровавого механизма оккупации.

Страх и инстинкт выживания

Одной из самых частых причин вступления в полицию был страх за собственную жизнь и судьбу семьи. На оккупированных территориях не существовало эффективной гражданской власти — только немецкие комендатуры и военные коменданты. Местное население оказалось в положении заложников: за малейшую провинность могли расстрелять, за помощь партизанам — сжечь деревню. Служба в полиции давала — пусть мнимую — защиту и статус «своего».

Многие бывшие красноармейцы, попавшие в плен, получали возможность выйти из лагерей смерти, если соглашались пойти в полицаи. В условиях массового голода, болезней и отсутствия надежды это был выбор между медленной смертью и возможностью выжить, пусть ценой совести.

Материальная выгода и относительный комфорт

Полицаи получали зарплату, хлеб, одежду, оружие — в условиях разрухи и голода это уже было немалым стимулом. Им предоставляли паёк, возможность жить в тёплом помещении, а иногда и право на «экспроприацию» имущества. Многие просто хотели выжить, не думая о последствиях.

Но были и те, кто осознанно искал выгоду: грабил, мародёрствовал, отнимал жильё у выселенных семей, торговал трофеями. Война развязывала руки тем, кто прежде скрывал свою жестокость. Для них служба в полиции стала способом легализовать насилие.

Идеология и ненависть

Отдельную группу составляли идеологически мотивированные — бывшие антисоветчики, националисты, сторонники независимости Украины, Прибалтики, Белоруссии. Некоторые из них искренне ненавидели советскую власть, воспринимая немцев как «освободителей».

Для таких людей служба в полиции казалась способом построить «новый порядок». Особенно это касалось молодых националистов, воспитанных на антироссийских и антибольшевистских лозунгах. Они с энтузиазмом принимали участие в карательных акциях, считая это борьбой за «освобождение своей земли».

Личная месть, карьеризм и психология толпы

Часть полицаев руководствовалась личной обидой: на советскую власть, на конкретных соседей, на партийных активистов. Случалось, что люди вступали в полицию, чтобы отомстить за высылку семьи, за раскулачивание, за тюрьму или голод.

Были и карьеристы, для которых это был шанс выделиться, получить власть над другими. Психология толпы, чувство безнаказанности и поддержки от оккупационных властей усиливали уверенность в своей «правоте». Человек, оказавшись внутри репрессивной структуры, быстро адаптировался, особенно если видел, что жестокость поощряется.

Судьба полицаев после войны: трибуналы, мщение, забвение

С окончанием Великой Отечественной войны для полицаев наступил час расплаты. Их прошлое, возможно забытое в последние дни войны или скрытое за чужими именами, вскрывалось беспощадно. Новая власть не делала различий между теми, кто служил «по принуждению», и теми, кто действовал с рвением — статус «полицаи» сам по себе становился обвинением.

Поиски и аресты

Сразу после освобождения оккупированных территорий органы НКВД начали масштабную работу по выявлению всех, кто сотрудничал с врагом. Учитывая, что полицаи были на виду у местного населения, их часто выдавали соседи, родственники погибших или выжившие жертвы расправ.

Арестованных ждал обычно ускоренный следственный процесс, нередко с применением жестких допросов. Многие пытались бежать, прятаться, менять фамилии, уходить в другие регионы или даже возвращаться к мирной жизни под чужими документами, но Советская власть целенаправленно занималась их розыском вплоть до 1950-х годов.

Суд и наказание

Наказания для бывших полицаев варьировались. Те, чья вина в расстрелах, издевательствах и карательных акциях была доказана, получали высшую меру — расстрел, или долгие сроки в лагерях, иногда — 15–25 лет.

Те, чьи действия ограничивались «службой без доказанных преступлений», всё равно не могли рассчитывать на оправдание. Они получали сроки за «сотрудничество с врагом», «измену Родине» и отбывали наказание в ГУЛАГе.

Оправданных было ничтожно мало. Даже те, кто пошёл в полицаи из страха или чтобы спасти семью, редко получали снисхождение. Советская власть считала это предательством независимо от мотивов.

Самосуд и месть

Во многих деревнях и городках, где полицаи терроризировали население, после освобождения случались акты самосуда. Их били на месте, казнили без следствия, выгоняли из домов. Иногда — молча презирали. Порой семьи полицаев подвергались преследованию, их детей не брали в вузы, родственников увольняли с работы.

Некоторые бывшие полицаи после войны служили в армии или даже работали в органах, скрыв свою биографию. Но в десятках случаев спустя годы их находили и судили — по доносам, архивам, или случайно обнаруженным фотографиям.

Возвращение из лагерей

С середины 1950-х годов, после смерти Сталина и начала «оттепели», началась волна амнистий. Многие полицаи, отсидевшие 10–15 лет, возвращались домой. Однако их не ждали. Общество клеймило их навечно: соседи отворачивались, родные нередко отказывались. Они становились изгоями.

Некоторые переезжали в другие области, скрывали прошлое, начинали жизнь с нуля под новыми именами. Но тень того, кем они были, преследовала их до самой смерти. Психологическая травма и чувство вины — у тех, кто сохранил совесть, — оставались на всю жизнь.

Память о полицаях: запретная тема послевоенной памяти

После окончания войны образ полицая надолго стал символом абсолютного предателя, «врага изнутри» — человека, вставшего на сторону нацистов и поднявшего руку на своих. Но парадокс в том, что в советской культуре память о полицаях долгое время оставалась не столько проработанной, сколько вытесненной. Эта тема не обсуждалась открыто, хотя её тень витала над многими семьями, особенно в малых городах и деревнях.

Образ в советской пропаганде

Официальная пропаганда в послевоенные десятилетия почти не акцентировала внимание на фигуре полицая. Основное внимание уделялось героизму партизан, доблести солдат, стойкости мирных граждан. О полицаях говорили вскользь — как об обезличенных «предателях Родины», без разбора причин и нюансов.

Иногда тема всплывала в художественной литературе или фильмах, где полицай показывался карикатурным образом: трусливым, продажным, жестоким, но всегда — лишённым какой-либо внутренней драмы. Так формировалась устойчивая фигура врага, наделённого чертами почти инфернального зла.

Страх и молчание в обществе

На бытовом уровне тема полицаев была обволакивающей табуировкой. В деревнях знали, кто служил в полиции, кто расстреливал евреев, кто сжигал соседнее село, — но вслух об этом говорили редко. Иногда — шёпотом. Особенно если кто-то из бывших полицаев вернулся из лагеря и жил рядом. Это было коллективное молчание, продиктованное страхом, стыдом и нежеланием вскрывать старые раны.

Семьи бывших полицаев часто не знали всей правды о прошлом отца или деда. Тема умалчивалась, биография «ретушировалась», в анкетах писали: «временно проживал в тылу». Но клеймо всё равно сохранялось — на уровне взглядов, слухов, отношений.

Сложности с осмыслением

В послевоенное время СССР не был готов к открытому обсуждению моральной амбивалентности: можно ли понять, а не только осудить? Как говорить о тех, кто оказался в ситуации выбора между смертью и предательством? Об этом почти не писали — слишком опасно было казаться «оправдывающим врага».

Даже в 1980–1990-х годах, когда началась реабилитация жертв репрессий, тема полицаев оставалась на периферии исторического дискурса. Это были не те, кого хотели вспоминать. Их истории, как правило, не входили в программы памяти и не становились предметом исследований до 2000-х годов.

Сегодняшнее восприятие

В современной России и других странах бывшего СССР отношение к полицаям остаётся крайне негативным. Их имена редко называют, а если и упоминают, то почти исключительно в контексте преступлений. Однако историки, особенно в академической среде, всё чаще поднимают вопрос о многообразии мотиваций и необходимости осмысленного, а не только карательного подхода к памяти.

В некоторых регионах бывшие полицаи до сих пор вызывают страх и отвращение — как тени прошлого. Их биографии становятся предметом расследований, публикаций, документальных фильмов. Общество начинает постепенно разбираться: не чтобы оправдать, но чтобы понять и не повторить.