Доводилось читать некоторые из его записей (он был ещё и пишущим. Плюс ко всему, самые преданные поклонники знали адрес его электронной почты и задавали всякие вопросы, на которые он старательно отвечал): мужик был не без остроумия, особенно на еврейскую тему. Помню, мне понравилась его шутка про тот же день рождения, что и у Гитлера. Про раввина, узнавшего его на Пуриме, тоже было забавно. Хотя «в депрессняк» он тоже мог. Умирал очень тяжело и мучительно, как я это называю: «Сначала Джеми имел всё, до чего смог дотянуться орудием труда, а потом жизнь поимела его, сурово, по самую диафрагму».
В общем, когда я его вспоминаю (и да, я в курсе, что фигурой он был ну-у очень неоднозначной и противоречивой, редкостным гадом временами), как-то автоматически начинаю улыбаться, несмотря на знания, которые, как известно, многия печали. Странно, но факт: вспоминать его приятнее, чем видеть на экране (за редким исключением).
часто вижу его в самых оригинальных жанрах)
Доводилось читать некоторые из его записей (он был ещё и пишущим. Плюс ко всему, самые преданные поклонники знали адрес его электронной почты и задавали всякие вопросы, на которые он старательно отвечал): мужик был не без остроумия, особенно на еврейскую тему. Помню, мне понравилась его шутка про тот же день рождения, что и у Гитлера. Про раввина, узнавшего его на Пуриме, тоже было забавно. Хотя «в депрессняк» он тоже мог. Умирал очень тяжело и мучительно, как я это называю: «Сначала Джеми имел всё, до чего смог дотянуться орудием труда, а потом жизнь поимела его, сурово, по самую диафрагму».
В общем, когда я его вспоминаю (и да, я в курсе, что фигурой он был ну-у очень неоднозначной и противоречивой, редкостным гадом временами), как-то автоматически начинаю улыбаться, несмотря на знания, которые, как известно, многия печали. Странно, но факт: вспоминать его приятнее, чем видеть на экране (за редким исключением).